|
Послевоенные 40-80-е годы XX века. Воспоминания. СОДЕРЖАНИЕ
Вступление
Александрова В.В.
Епифанова Т.В.
Захарова Н.П.
Иванова Г.Н.
Карпова В.В.
Корелина В.Г.
Куликова З.С.
Ларионова Л.И.
Мельникова .
Молчанова А.Н.
Молчанова З.И.
Мочешникова Л.Н.
Назарова Н.В.
Огородникова Т.Я.
Пакушина Г.И.
Пикалева Н.И.
Седова С.Н.
Степнова Н.И.
|
Корелина Валентина Григорьевна (1944 г.р.)
|
Я, Корелина Валентина Григорьевна, родилась 3 декабря 1944 года. Моего отца, Минеева Григория, забрали на фронт в первые дни войны, а 19 августа 1941 года мама родила сестру Тамару, и еще двое дочерей у них уже было: одна 1933 года рождения, а вторая 1939 года; и вот мама с тремя детьми осталась одна, хорошо была еще бабушка.
Я до сих пор не могу понять, как эти советские, простые женщины, я имею в виду всех женщин, а не только маму, смогли выжить в этой войне. А жили мы на Урале: Свердловская область, г. Артемовский. Основное производство – добыча угля. Было пять шахт, сейчас не осталось ничего.
Так вот, отца на фронте ранило, он стал инвалидом в 35 лет, лежал в госпитале в г. Казани, мама к нему ездила, ну а потом появилась я, и долго не могла понять, почему сосед называл меня казанской.
Жили мы конечно очень бедно, но так тогда жили почти все. У всех было по 4-5 детей.
Мама не работала, а отец устроился в ФЗУ (Фабрично-Заводское Ученичество) – предвестник теперешнего Профессионального технического училища – выполнял всякую работу, и кладовщик, и конюх, и дворник и т.д. Платили мало. И вот недалеко от нас организовали круглосуточный детский сад. Ходили по домам набирать детей, и хотя мама не работала, все равно нас с сестрой отдали в этот детский сад. Это был 1947 год. Сестра проходила всего один год, и пошла в школу, а мне пришлось «мучиться», по моим детским соображениям, целых пять лет. Мне очень не хотелось туда ходить, ведь домой отпускали только в субботу. Я помню, что вначале я пряталась под кровать, чтобы меня не нашли, но в понедельник меня опять отводили туда. Я плакала в садике, а однажды даже убежала домой, за что и получила наказание – в субботу меня не отпустили домой и оставили ночевать в саду – меня и еще одного мальчика, для которого это было привычно – у них была очень большая и «неблагополучная» семья. Для меня это был шок. Я не только плакала, я рыдала. Мне нянечка, тетя Дуся, достала из шкафа даже большую куклу с закрывающимися глазами, но это было бесполезно. А кукла эта стояла в стеклянном шкафу, и ее никому никогда не давали играть. Дома у нас никаких игрушек не было, помню, мамина сестра, ее мы звали «Ляля Катерина» (у нее своих детей не было), принесла мне тряпично-деревянную куклу, она ее сделала сама, радости не было предела.
Питались мы тоже скромно, выживали за счет коровы и своего огорода, молоко правда пили сами, но часть – продавали, а ВТО (Всесоюзная Торговая Организация) яйца куриные все продавали.
Однажды в детский сад пришла моя старшая сестра со своим женихом и принесли мне кусок торта, я не взяла его, потому, что не знала, что это такое и «с чем его едят». И, по-моему, детский сад был бесплатным, иначе бы нас туда не отдали – нечем было платить. Вот когда я болела, а болела я часто, то мои сестры ходили туда за едой и приносили ее домой, и тут уж я ела ее не одна. Да и детский сад был какой-то оздоровительный, для ослабленных детей.
И вот, наконец, настал год, когда я должна пойти в школу. В детском саду нам подарили портфели с пряжками, и с этим портфелем я только дошла до дома, так как этот портфель отдали старшей сестре, а я первого сентября пошла в школу с холщевой сумкой. Училась я хорошо, помню своего первого учителя – это был Кожевин Иван Матвеевич.
После первого класса летом я пасла телят – своего и соседского, за это мне соседка купила материал на платье, белый в цветочек. Мама мне сшила платье, и в школу я пошла в нем.
Помню март 1953 года. Нас, всех учеников, построили на линейку в коридоре школы, и вышла директор школы Тина Филипповна и сказала, что умер И.В. Сталин. Она рыдала, и мы заплакали тоже. А еще был случай. Весь класс пошел в кино «Застава в горах», а у меня не было денег, не то 5, не то 10 копеек, не помню, и я побежала домой, но у мамы не было тоже, она пошла к соседке, занять, но и у той не было денег. Так я не попала на фильм, было очень обидно. И вот, я училась уже в 7-8 классе, и в весенние каникулы опять шел этот фильм. Я пошла его посмотреть, но меня опять не пустили – контролер сказала, что мне надо брать взрослый билет, а не детский, так как я выросла большой девочкой – рост 165, а остальные девчонки были маленького роста. Денег на взрослый билет у меня не было. Так, что я ушла «не солоно хлебавши». И посмотрела я этот фильм уже взрослой девушкой.
Жили мы на берегу речки Бобровки, но купаться нам было нельзя, так как вверху стояла ГРЭС (электростанция), которая работала на угле, а так как не было очистительных сооружений, их построили позднее, то все отработанные шлаки выпускались в речку, и вода в ней была черная. Так мы с подругой Ниной спускали в реку корыто, садились в него и плыли вниз по течению, а потом шли к колодцу и отмывали эту грязь.
|
Валя в 1-ом ряду 2-ая справа. 1953 г.
|
А еще каждое утро, летом, ходили занимать очередь за хлебом, а хлеб, обычно, привозили вечером и вот целый день, ребятня на солнце торчали возле магазина. Чего только не переделаешь за этот день – и классики, и через веревку прыгали, и в «глухой телефон» играли, и в прятки, но и за очередью смотрели, кто за кем. Но очередь вся рушилась, как только привозили хлеб – магазин был маленький, и кто посильнее и постарше старались заскочить в магазин раньше остальных, ну а ребята оставались в конце, иногда и хлеба не доставалось. А есть хотелось всегда, поэтому и ели пестики сосны, какие-то травяные «калачики», ходили в лес постоянно за ягодами, в основном за земляникой, благо лес был не очень далеко.
В конце улицы, недалеко от леса был родник, мы его называли «ключик». Выйдя из леса все только и думали о нем, как бы побыстрее до него дойти и напиться холодной воды.
Возле нашего дома была большая поляна, и дома потом начинались только через 100-150 метров; поэтому летом у нашего дома по вечерам собиралась соседская ребятня, и большие и маленькие, ну и мы с сестрой тоже; как мы только не играли – и в лапту, и в догонялки, и в прятки, и какой-то «чижик». В общем, развлекались, и родители не возмущались этим шумом и гамом. Ну а днем не забывали о своих прямых обязанностях – поливали огород с речки, когда она стала уже чистой, а за питьевой водой ходили на ключ, но это был уже другой «ключик», на другом берегу реки. Расстояние было приличное – метров 300-400, с двумя ведрами на коромысле. Летом отец брал нас на покос, сено сгребать и копны «метать».
А еще каждое утро, летом, ходили занимать очередь за хлебом, а хлеб, обычно, привозили вечером и вот целый день, ребятня на солнце торчали возле магазина. Чего только не переделаешь за этот день – и классики, и через веревку прыгали, и в «глухой телефон» играли, и в прятки, но и за очередью смотрели, кто за кем. Но очередь вся рушилась, как только привозили хлеб – магазин был маленький, и кто посильнее и постарше старались заскочить в магазин раньше остальных, ну а ребята оставались в конце, иногда и хлеба не доставалось. А есть хотелось всегда, поэтому и ели пестики сосны, какие-то травяные «калачики», ходили в лес постоянно за ягодами, в основном за земляникой, благо лес был не очень далеко.
В конце улицы, недалеко от леса был родник, мы его называли «ключик». Выйдя из леса все только и думали о нем, как бы побыстрее до него дойти и напиться холодной воды.
Однажды, мне было уже 14 лет, мы с отцом «метали» сено, а надвинулась туча, и я никак не могла справиться с вилами – они были очень тяжелые, деревянные и огромные, мне надо было нанизать сено на них и забросить на верх копны, где стоял отец и распределял это сено вокруг оси. Но как только я поднимала это сено, оно все сваливалось с вил опять вниз. Отец, видя все это, посадил меня наверх, где копна эта ходила «ходуном», и все-таки мы успели до дождя все сено сложить в копну. Только мы с ним сели под копну, хлынул ливень, и отец похвалил меня, и я почувствовала себя «счастливым» человеком. А отец у нас был немногословным человеком, и особой любви к нам не показывал, так как он все надеялся, хоть один да будет сын. Но нет - девки, а я последняя. Вот так мы и жили в детстве. Потом началась юность, но это уже другая история.
| |
